Имя

Акт творения включает не только создание вещей, но и их именование, таким образом, творец выступает как имядатель. Согласно древнеегипетской концепции имени, последнее не является произвольным, но воплощает те или иные качества предмета. Магический взгляд на имя как на эквивалент именуемого находит свое выражение в мифах о творцах – установителях имен (Ригведа). В магических ритуалах имя отождествляется с тем, кого оно обозначает; таким образом, оказывается возможным воздействие на имя и его носителя посредством осмеяния, поношения и, обратный случай, славословия, восхваления. В числе сакральных практик, связанных с символической функцией имен, анаграммирование: части имен мифологических персонажей «рассеиваются» по тексту в составе других слов, так что только посвященный может составить из них полное имя, обретающее в результате подобного синтеза особую энергию и значимость.

Само знание имени предстает как дающее власть над его носителем. «Сотворено сначала было имя, когда же имя было нам дано, старейшины земли его познали и сделались для зла неуязвимы» («Дао дэ цзин»). Библейский Адам нарек всех тварей земных и получил власть над ними. В иудаистской традиции чудотворец – это «баал шем», то есть «хозяин имени». В связи с этим истинные имена держат в тайне либо заменяют условными наименованиями. Существует тайное, настоящее имя, которое скрывают, и подменные имена (их может быть несколько).

В «Книге мертвых» в числе многих опасностей, подстерегающих душу после смерти, упоминается и забвение имени – как утрата самого себя. В архаическом сознании развивается именная концепция судьбы. Наделение именем выступает в полной мере судьбоносным актом, определяя и задавая на будущее профессиональную деятельность, обязанности, права и социальный статус индивида в структуре общины. Отождествление имени с характером (и судьбой) отразилось также в написании имен; к примеру, египетский иероглиф, передающий имя Осириса, буквально означает «тот, кто находится на вершине ступеней» (мировой иерархии или эволюции). Имя того или иного персонажа может содержать «свернутый» сюжет или мотив (так, например, имя библейского Иова означает «угнетенный, враждебно преследуемый», имя Рувима – «сын презрения»).

Древние египтяне давали детям два имени: малое имя, которое было общеизвестно, и истинное, или великое, имя, которое держалось в тайне. В целом для ранней культуры характерен дуализм детского и взрослого, то есть «настоящего» имени. Одна из легенд о жизни Конфуция повествует о том, что однажды некий разбойник, желая унизить его, назвал мудреца его детским именем. Переход от детства ко взрослости (феномен инициации) переживается носителем мифологического сознания как смерть (ребенка) и рождение (мужчины), чему соответствует и получение нового имени.

В античной и средневековой культуре декларируется соответствие имени и означаемого им предмета: «образовать имена (вещей) не может всякий, кому вздумается, но (лишь тот), кто видит ум и естество сущего. Итак, имена – по природе» – так описывает Прокл позицию Пифагора. В средневековой традиции считалось, что если имена присвоены вещам, чтобы отражать их природу, то можно познать природу вещей, выяснив первоначальный смысл называющих их слов. В эзотерической традиции имена рассматриваются как воплощение определенного гороскопа. Существует множество работ по оккультизму, указывающих на наличие символического подтекста в определенных собственных именах.

Согласно С. Булгакову через наименование вещей человек получил от Бога власть над миром. В именовании вещи развертывается сила логоса. По Библии имена Адама («и нарече ему имя Адам»), Авраама, Исаака и Иакова даны непосредственно Богом или через ангела Божия. Бог привел к Адаму всех животных, «чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы как наречет человек всяку душу живую, так и было имя ей». Первозданный Адам содержал в себе имена всего сотворенного мира, включая имя своей жены: Евы и детей своих (Бытие, 2, 23). В тайне именования, пишет отец С. Булгаков содержится творческое: да будет! Именование Булгаков называет актом рождения – соединения имени-идеи с материей, запечатления идеи материей. Он говорит, что имя – это энергия, сила, семя жизни. «Как предмет умозрения, пишет С. Булгаков, имя есть идея; как сила оно есть энтелехия». Имя сравнивают с идеей в платоновском смысле. Платон считал, что, называя вещи по имени, мы припоминаем, узнаем в них их идею. Собственное имя – форма выражения гороскопа.

Идея символизма имени связана с египетской идеей власти слова. Все элементы имени имеют символическое значение. Египтяне считали имя отражением души. Имя отождествляется с характером и судьбой человека. Осирис означает – «тот, кто находится на вершине ступеней». Аравия – «тот, кто в молчании». Можно говорить об аутентичности символизма имен. Имя – это слово о человеке, живом существе или вещи. Имя выражает духовный тип человека. Является образом воплощения данного духа или человека. Булгаков называет имя откровением о личности. Человек облекается в имя, как он облекается в плоть. Имя Иисус принес как благую весть архангел Гавриил: «и наречешь Ему имя: Иисус» (Евангелие от Луки, 1, 31). Человеческое именование он уподобляет Божественному воплощению и именованию. Согласно Апокалипсису имена человеческие записаны в книге жизни и на небесах. «Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах», – гласит Евангелие от Матфея (10, 80). Булгаков видит в имени одно из выражений антропософской сущности человека. Он рассматривает отдельное имя как часть в организме имен, который он называет софийным человеком. Булгаков связывает учение о гармонии имен с учением о гармонии сфер, основой которого является «божественная София и софийный универсальный человек Адам Кадмон». Число имени, как правило, -это число потенции или число возможностей. Имя может составляться из дополнительных нумерологических данных, на этом эффекте построена структура псевдонима. Вибрацию гласных и согласных определяют путем сложения или вычитания числовой ценности в имени и выясняют судьбу человека.