Семейство Эццелино да Романо издревле владело родовым замком недалеко от Падуи. В XII веке Падуя получила муниципальное самоуправление. Стоявшие во главе города подесты с конца XII столетия часто тиранически управляли городом. Особенной жестокостью известен Эццелино IV из дома Романо, правивший Падуей в 1237–1259 годах.
Герб Эццелино да Романо (Ecelini da Romano)
Эццелино IV да Романо – знаменитый полководец и владетельный князь Северной Италии XIII столетия, самый ранний представитель подготовлявшегося на полуострове принципата. Род его вел свое происхождение от немецкого рыцаря, в 1036 году прибывшего в Италию с императором Конрадом II. Последний пожаловал ему замок Романо на горе близ Падуи, с землями около него. Отсюда получили начало владельческие права его потомков и само их фамильное имя.
Сын его Эццелино I, внук Альберико и правнук Эццелино II значительно расширили родовую территорию. Эццелино III (около 1150–1235) одно время управлял Виченцей, как уполномоченный империи, с титулом подесты; дни свои он окончил в монастыре. Сын его, Эццелино IV, отметил историю своего рода громкой, но мрачной славой. Вся жизнь его прошла в военных походах и смелых политических предприятиях, осуществлявшихся также силой оружия и кровавого террора. Он энергично и последовательно поддерживал гибеллинский принцип, являясь верным и твердым сотрудником императора Фридриха II, наместником его во время отсутствия, соратником и советником в совместной борьбе против гвельфов Ломбардии и в деле политического подчинения Италии. Нанесенными им ударами была заметно расшатана лига ломбардских городов; его инициативой укреплены верховные права императора над многими городами и местностями Северной Италии.
Воинскими успехами Эццелино подготовлена была решительная победа Фридриха над гвельфами при Кортенуова в 1237 году. Благодарный император выдал за Эццелино свою побочную дочь Сельваджу. В 1239–1245 годы Эццелино продолжал, в большинстве случаев с успехом, бороться против городов, стоявших на стороне папы. В 1247 году Эццелино осадил Парму, но затем испытал серьезную неудачу при Виттории. Смерть Фридриха II в 1250 году оставила Эццелино главой имперской партии в Италии. Император Конрад IV утвердил Эццелино в звании главного викария императорского престола. Преемник Конрада, Манфред, не пожелал соединять своей судьбы с судьбой человека, который приобрел повсюду репутацию изверга; в 1259 году он избрал главнокомандующим имперскими военными силами в Ломбарды маркиза Паллавичино. Связь Эццелино с гибеллинским делом порвалась именно в тот момент, когда крушение Гогенштауфенов должно было создать для имперской политики в Италии опасный кризис.
Вторая черта всего поприща Эццелино неутомимая работа над образованием сильного и сплоченного территориального княжества, где бы он мог свободно развернуть свое властолюбие в формах ничем не обуздываемого деспотизма. В сущности, самая защита гибеллинской идеи была с его стороны эгоистическим расчетом на помощь империи. Опираясь на небольшое, но крепкое владение предков и на собственное выдающееся военное искусство, пользуясь без разбора всякими средствами, начиная с бурного натиска или ловкого коварства и кончая неслыханными кровавыми насилиями, Эццелино сумел завладеть и упрочить за собой на всю жизнь солидный комплекс земель: Верона, Бассано, Беллуно, Тренто, Тревизо, Эсте, Фельтре, Падуя признали мало-помалу его своим господином. Его владения в конце концов простирались от границ Милана до Адриатики и от Альп до Феррары. Эццелино чуть не захватил Мантую в 1256 году, он пошел на завоевание самого Милана, но в сражении при Кассано был ранен и попал в руки неприятеля 16 сентября 1259 года. Не желая терпеть плена, ожидая, может быть, позорной для него расправы со стороны ожесточенных врагов, Эццелино сам отказался от пищи, сорвал перевязки, наложенные на его раны, и так покончил с собой, оставаясь до последней минуты полным несокрушимой энергии. "Царство" Эццелино после его смерти распалось на части, причем Верона, Бассано и Виченца возвратили себе городскую вольность. Брат Эццелино, Альберико, был схвачен милицией Вероны, Виченцы, Падуи и Мантуи, подвергнут пытке и замучен вместе со всей семьей.
Фигура Эццелино знаменует собой тревожное, еще насильственное столкновение впервые проснувшейся в личности потребности к расширению сферы своей инициативы и самостоятельности и пробудившейся в ней жажды господства над миром – с инстинктами ее еще дикой природы, легко превращающей человека в зверя, раз он освобождается от подчинения группе и сам становится господином многих других людей. "До тех пор в средние века, – писал историк Буркгарт, – завоевания или узурпации мотивировались в большинстве случаев ссылкой, хотя бы фиктивной, на реальное или фантастическое право, наследственное либо иное, или санкционировались правом войны с неверными, еретиками, отлученными от церкви. Здесь мы видим в первый раз в истории основание трона при помощи массовых убийств и бесконечных ужасов, присутствуем при первом факте сознательного, обдуманного приложения понятия о допустимости всяких средств для достижения определенно поставленной личной цели.
Никто из позднейших тиранов не сравнялся с Эццелино по колоссальности совершенных преступлений, даже Чезаре Борджиа. Опасный пример был дан, и падение Эццелино не оказалось ни восстановлением справедливости для народов, ни предостережением для будущих насильников". В самом деле, злодейства Эццелино, сделавшиеся мало-помалу для него деяниями каждого дня, превосходят всякую вероятность; даже если снять с их описаний краски преувеличения, все-таки останется картина, внушающая ужас и отвращение. Так, например, когда Эццелино взял Фриолу, у всех жителей, без различия пола и возраста, были выколоты глаза, отрезаны носы и отрублены ноги, и затем они были выброшены на произвол стихий. Другой раз он запер в замке и уморил голодом целую соперничавшую с ним княжескую семью. В одной Падуе он устроил восемь тюрем, в каждой из которых могло быть посажено по несколько сот человек. Помимо тех ужасающих пыток, которые там практиковались, смрадные помещения уже сами по себе причиняли заключенным невыносимые муки. Как бы усердно ни работали палачи Эццелино для очищения этих тюрем, они всегда переполнялись новыми жертвами его жестокости.
Некоторые историки даже считают Эццелино одержимым помешательством человеконенавистничества и кровавой манией убийств. Это вряд ли верно: зверства Эццелино не похожи на порывы безумной страсти, то поднимающейся, то утоляющейся. Они были постоянной, спокойно и расчетливо применявшейся системой, диким, но рассудочно избранным орудием власти, имевшим целью истребить тех врагов, которые были под руками, и запугать остальных, чтобы подавить сопротивление. В императоре Фридрихе II мы видим прообраз просвещенного автократа нового времени, в Эццелино – свирепого, легендарного тирана далекой старины. Народное творчество начало работать над образом Эццелино тотчас же после исчезновения его с исторической сцены, слагая из него героя именно демонических сказаний. О нем появилась целая литература, начиная с летописных рассказов очевидцев и современников и кончая полумифической трагедией, где он является центральным действующим лицом. Живя в эпоху еще пылкой или слепой во многих веры, когда авторитет церкви сковывал еще страхом большинство людей, Эццелино отличался нечестием, доходившим до кощунства; это заставило в 1255 году папу Александра IV и духовенство проповедовать против него крестовый поход и побудило верующих совершить подвиги покаяния, в том числе самобичевания, для искупления страны от его грехов против Бога и церкви. Вместе с тем Эццелино был глубоко суеверен и склонен к мистицизму. Он верил в астрологию и возил за собой целый штат предсказателей.
