Хаос противопоставляется центру; он соотносится с ночью, тьмою, смертью,
бесформенностью. Это образ становления и, что очень существенно, объединения
противоположностей. В нем все разворачивается, раскрывается, проявляется; в него
же все возвращается, в нем все сворачивается и скрывается.
Хаос связывается с творческим началом; сущность хаоса – пустота и ничто, которые содержат и
порождают все. В хаосе совпадают начало и конец, это непрерывное становление,
разрежение материи и сгущение ее, жизнь и смерть. Он выполняет функцию лона, в
котором зарождается все живое. Повсеместно акцентируются такие характеристики
хаоса, как неупорядоченность, непредсказуемость; антитеза культуре, логосу.
Во многих космогонических традициях мир начинается с разделения неба и земли в
бесформенном, неупорядоченном хаосе, где все стихии пребывают нераздельными, слитыми, и образования между ними
пустого пространства, зияния. Древнегреческое слово «хаос» происходит от глагола «хайно» – разверзаюсь, раскрываюсь; хаос –
это не беспорядок, а зияние между небом и землей. Однако в ряде концепций хаос
оказывается первичным: «Прежде всего во Вселенной хаос зародился» (Гесиод,
«Теогония»). Хаос представлен у Гесиода как физическое (пустое пространство) и
мифологическое (порождающее жизнь первоначало) понятие;
сходным образом у Секста Эмпирика хаос определяется как «место, вмещающее в себя
целое». Представление о хаосе как о вместилище первоначала, развитие которого
приводит к возникновению вселенной, свойственно китайской мифологии.
Орфики отождествляет его с мировым яйцом, из которого все произошло; по некоторым
свидетельствам, они соотносили его с четным, двоичным как беспредельным (ср. у
Гегеля образ «дурной бесконечности»). В орфизме хаос – «страшная бездна» (ср.
«зияющая бездна» в «Старшей Эдде»). Орфики заостряют внимание на принципиальной
непредсказуемости хаоса, тем более страшной, что она не оставляет человеку
возможности приспособления к ней (в то время как космос – обустроен, и
соразмерен человеку). Возможно соотнесение хаоса с аидом: как и в хаосе, в аиде
все разрушается и гибнет, теряет вид и форму.
Будучи невоплощенным и неоформленным («безвидным» – таково значение слова «аид»),
хаос чувственно не воспринимаем и может быть помыслен только в качестве
умозрительного. У Платона хаос сближается с материей в целом как «всеприемлющая
природа», лишенное всяких физических свойств и даже имени начало.
Хаос прежде всего воплощает первопотенцию. В архаических культурах он
повсеместно ассоциируется с символизирующей женское начало водной стихией как
«лоном бытия». В Древнем Египте фигурирует первородный океан Нун, воплощение
небытия, отсутствия тварного мира; аналогичное представление о хаосе как о
мировом океане имеется в шумерской мифологии. Океан в древнегреческих космогониях
наделяется характеристиками, сближающими его с хаосом. В библейской мифологии
сохраняется образ хаоса-бездны, частью которого являются морские воды; хаос
противопоставляется Яхве, созидающему и упорядочивающему мир, и враждебные ему
силы помещаются обычно в морские воды (чудовище Левиафан). В христианстве
подчеркивается сакральное значение водного крещения как «возвращения в
первоначальную бесформенность, растворение форм».
Хаос трактовался в контексте космогонического процесса как изначальное
(докосмическое) состояние бытия. Но и в рамках космически оформленного
мироздания он сохраняется на периферии мира; мифологические тетраморфы выступают
в роли охранителей четырех направлений света, сходящихся к центру, от
периферического хаоса. Хаос постоянно угрожает миру, поскольку миротворение мыслится в целом как процесс обратимый.
Воспроизведение хаоса в праздничных обрядах является своеобразным его
заклинанием; предоставив хаосу кратковременную возможность явить себя, его затем
вновь «высылают» за пределы обитаемого мира.
Хаос соотносится с энергией сексуальности (греческое слово genesis как порождение) и
мыслится как содержащий в себе брачную пару космических прародителей; в этом же
смысле хаос в пифагореизме связывается с фигурой диады. В данной системе отсчета
Эрос выступает посредником между хаосом и космосом; сама любовь, в качестве
миросозидающей силы, возникает «из лона хаоса» – в греческой мифологической
традиции, в ведийской мифологии (где Кама, олицетворение космического желания и
творческой энергии, стал первым «саморожденным» из первоначального хаоса).
В ряде космогонических традиций внутри хаоса видится помещенным
существо-демиург (к примеру, древнеегипетский бог-творец помещается внутри
первородного океана Нуна) что подчеркивает созидательный потенциал хаоса.
Хаос охватывает как процесс становления космически оформленного мироздания
(дифференциация исходной нерасчлененности, выделение традиционных пар
противоположностей, возникновение качественно определенных стихий и оформление
конкретных предметов), так и процесс разрушения «установившегося» космоса
(египетский бог-творец, Атум, угрожает богам: «Я разрушу все, что я создал. Мир
снова превратится в хаос, Нун... как было вначале»).
Включая в себя последовательно сменяющие друг друга космические циклы (от
становления до гибели), хаос, таким образом, вечно пребывает в качестве
воплощающегося в этих циклах, но отличного от них начала, характеризующегося как
безграничной открытостью всевозможным вариациям становления, так и вечностью как
бесконечной неисчерпаемой потенциальностью. Философия усматривает в хаосе
первоначальное состояние неорганизованной материи, из которого созидается новый
порядок бытия путем проявления скрытых сущностей. Таким образом, хаос выступает
как то, что включает все противоположные силы в недифференцированном состоянии.
