Пилигрим

Образ человека, стремящегося к сакральному. Человек лишь вечный странник на этой земле изгнания в представлении христианской церкви (ср. слова Христа: «Оставьте все и следуйте за мной»). Паломничество души приводит шаг за шагом к Богу, через множество ступеней, пропастей, ловушек; благодаря паломничеству мир приобретает вертикальное измерение, открывается вверх, в небо. Одновременно образ пилигрима связан с непривязанностью к материальным интересам. Все его пожитки умещаются в котомку, носимую на плече, – именно такими предстают в средневековой иконографии образы путников.

Аналогичное понимание человека в качестве странника на этой земле свойственно и другим традициям; во многом оно обусловлено мифом о небесном происхождении человека, о его последующем падении и стремлении вновь обрести небесное царство. Благочестивый последователь индуизма в предчувствии смерти совершает паломничество в Варанаси, чтобы умереть возле священного Ганга, небесные воды которого принесут ему небесное блаженство после смерти.

В индуистской традиции паломничество, тиртхаятра, соотносится с понятием тиртха («речной брод») и прежде всего имеет своим конечным пунктом священные реки; даже сейчас такие паломничества остаются одним из наиболее замечательных явлений индийской религиозной жизни. Другая особенность связанных с паломничеством воззрений в Индии – представление, согласно которому вся страна считается священной землей, где каждый имеет возможность достичь освобождения (мокши).

Паломничество может быть рассмотрено как один из вариантов обрядов инициации, в определенном роде сходный с ритуальным обходом лабиринта. Неслучайно в эпоху средневековья прохождение через мозаичный лабиринт, выполненный на полу или на земле, символически отождествлялось с путешествием в Святую землю. Паломничество к святым местам – это путь обретения центра; он сопряжен с трудностями и опасностями; в христианской картине мира Иерусалим представал пупом земли, центром мироздания.

В аллегорическом романе Дж. Беньяна «Путь паломника» описывается духовный путь индивида к Богу, ведущий от «человечности» Христа к его «божественности», через «тучные пастбища» истины.

Гонорий Августодунский, осуждавший паломничество, предпринятое из каких-либо иных целей, помимо покаяния, так высказывается по поводу одержимых суетными интересами пилигримов: «Единственный профит, который они из него (паломничества) извлекают, состоит в том, что они смогли увидеть красивые места, прекрасные памятники да потешили свое тщеславие». В его описании паломничество предстает своеобразным видом туризма; возможно, последний в наше время имеет своим прообразом именно неуемную средневековую страсть к дальним странствиям.