Чудовища

Олицетворения хаоса как неизбытого состояния мира. Чудовища – это зримое свидетельство нарушения меры и порядка. В различных традициях чудовища считаются существами, которые предшествовали сотворению; пережитками первобытной эпохи, первонасельниками мира; обитателями неизведанных и таящих опасность земель, удаленных от мира людей; монстрами загробного мира. Так или иначе, во времени или в пространстве, они удалены от центра, принадлежат периферии мира. Победа над чудовищем соответствует новому творению, победе порядка над хаосом, света над тьмой, духа над материей.

Бесчисленные разновидности чудовищ могут быть описаны на основе одного принципа: чудовище нарушает правила классификации живых форм, оно находится не на своем месте, не соответствует ни одному из классов либо сочетает характеристики нескольких из них. Как правило, подобные нарушения выражаются в гибридной по своему характеру природе (смешивающей виды, свойства, пол и другие категории), наличии трансформированных либо лишних членов, отсутствии каких-либо частей тела, а также гигантских размерах.

Чудовища-гибриды обычно соединяют в себе различные биологические роды и даже царства: например, кентавр (человек/конь), минотавр (человек/бык), ехидна или ламия (женщина/змея), пегас (птица/конь), сфинкс (женщина/львица/птица), сирена (женщина/птица), грифон (лев/орел), русалка (женщина/рыба), борамец (растение/животное), морской гусь (моллюск/птица) и мандрагора (человек/растение); наиболее примечательной в этом ряду является фигура Протея, который мог принимать любой облик по своему желанию.

В восприятии чудовищ основополагающим становится представление об опасности, ассоциируемой с существами, находящимися не на своей позиции или способными перемещаться в рамках классификации. Однако некоторые авторы обосновывают противоположное мнение; чудовища, олицетворяя возможности преобразования природы, не столько угрожают системе классификации, сколько заставляют человека более ясно мыслить, более четко различать рамки существующего, границы мира. В такой интерпретации чудовища скорее выступают в качестве опоры порядка, нежели в качестве угрозы для него. Один из средневековых авторов утверждает: «И природа терпит чудовищ, ибо они часть божественного промысла, и через немыслимое их уродство проявляется великая сила Творца».

В ряде космогонических мифов уничтожение предначального чудовища выступает как условие создания мира; так, например, из чудовища Тиамат вавилонский Мардук сотворил небо и землю. В Древней Греции чудовища являются символами стихии земли (таковы змееногие титаны, одноглазые киклопы и сторукие гекатонхейры, порожденные Геей-землей), хтоническими персонажами (трехголовый Цербер или Кербер), рудиментами предначального хаоса. В христианстве чудовища – это воинство сатаны, победа над которым свидетельствует о могуществе Бога. Аналогичным образом образы монстров в кинематографе выступают как фон для демонстрации силы и храбрости героя.

На Востоке мифические существа, сочетающие формы различных животных, символизировали единство всего живущего, мудрость устроенного мира, всеобщую связанность бытия; по отношению к ним определение «чудовище» можно употребить преимущественно лишь в той мере, в какой оно этимологически связано с понятием «чуда». Афоризм Гойи о чудовищах, рожденных сном разума, привносит еще один аспект в этот образ: чудовища становятся выражением изъянов внутреннего мира человека, олицетворением пороков и патологий человеческой души.

Великий русский художник и график Виктор Михайлович Васнецов в своих произведениях изображал героев, мифических существ и чудовищ из сказок, легенд и былин, которые, собственно, у него зачастую и становились темами больших философских полотен. Живописец Васнецов преобразовал русский исторический жанр, соединив мотивы средневековья с волнующей атмосферой поэтической легенды.